Рассказ Скворцы Белов
Рассказ о мальчике, неожиданно заболевшем, и пропустившем большую часть учебного года, как он хотел поправиться и присоединиться к сверстникам, зима заканчивалась и мальчик наблюдал с кровати, как просыпается природа. Отец любил его, всячески поддерживал, сделал скворечник, установил так, чтобы Павлуша все видел, прилетели скворцы, заселились и стали выводить птенцов, однажды поднялся ветер, свалил скворечник и потрясенный Павел, сумел выйти на улицу, чтобы убедиться в плохом исходе падения- яички разбились, но отец убедил сына, что скворечник будет установлен вновь и кладка произойдет снова. Рассказ о любви к детям, к Природе и к жизни во всех ее ипостасях. Краткое содержание рассказа 'Скворцы': В рассказе 'Скворцы' автор В.И.Белов рассказывает нам о мальчике Павлуне.
- Без вести пропавшие: (документальный рассказ) / В. Белов // Пропавшие без вести.
- Рассказы Белова о детях очень добрые и светлые. Они настолько сильно воздействуют на читателя, что, прочитав их, кажется, что ты дружил с их героями, жил в этих семьях.. Василий Иванович Белов глубоко убежден, что хорошая семья одна из главных составляющих счастья человека. Все это он наблюдал в вологодских крестьянских семьях и со свойственным ему талантом изобразил в своих произведениях. Семья взращивает главное общественное богатство человека..
Павлуня тяжело болен и почти не встаёт с кровати, так как у мальчика нет на это сил. Павлуня с интересом наблюдает за всем, что происходит вокруг. Вот мальчик внимательно наблюдает за тем, как мама до блеска начищает самовар. Мальчику очень хочется встать, потрогать его, посмотреть на своё отражение в сверкающем самоваре, но он не в силах этого сделать.
Павлуня умеет читать и уже несколько раз перечитал свой букварь. Мальчик не знает чем ему ещё заняться. Родители принимают решение переставить кровать Павлуни к окну, ведь так он хоть сможет наблюдать за тем, что происходит вокруг. Павлуня с большим интересом разглядывал плывущие мимо облака, разглядывал тающие сосульки. Папа Павлуни решил сделать под окном скворечник и мальчик с большим интересом наблюдал, как папа его устанавливает на большом дереве. Скоро в гнезде поселилась пара скворцов, которые стали обустраивать жильё и готовиться к выведению птенцов. Однажды прямо на глазах мальчика скворечник вдруг упал вниз с дерева и яйца птиц разбились.
Павлуня — главный герой рассказа «Скворцы». Несколько лет назад, когда у мальчика заболели ноги, местный фельдшер посоветовал родителям отвезти его в областную больницу. Но вот уже который год Павлуня проводит в постели, а родители все надеются накопить денег на его лечение.У больного мальчика из бедной семьи только два развлечения — букварь и окно.
Павлуня собрал все силы и побежал на улицу спасать гнездо. Мальчик был очень расстроен, плакал, но папа его успокоил тем, что птицы снова состроят гнездо и выведут птенцов. Краткое содержание для читательского дневника:. Мальчик Павлуня тяжело болен и не может вставать с кровати. У мальчика совсем нет развлечений, свой букварь он уже прочитал много раз. Родители решают переставить кровать Павлуни к окну, чтоб мальчик мог в него смотреть.
Папа сделал и установил скворечник у окна Павлуни. В скворечнике поселились скворцы и стали высиживать птенцов. Скворечник упал с дерева.
Яйца разбились. Павлуня встал с кровати. Отец успокоил мальчика, сказав ему, что скоро скворцы снова выведут птенцов. Чему учит рассказ?
Рассказ 'Скворечник' учит нас оказывать заботу близким. Учит с состраданием относиться ко всему живому. Любить друг друга в семье. Автор показывает нам, что это главная ценность в семейной жизни.
Главный герой рассказа 'Скворцы' - мальчик по имени Павлуня, который долго довольно долго тяжело болен. Развлечься мальчику было в общем нечем, свой букварь он прочитал уже много раз и родители решили кровать с мальчиком передвинуть ближе окну. Чтобы он смотрел в него и хотя бы таким образом развлекал себя. Мальчику очень нравилось созерцать, как за окном тают сосульки, а по небу медленно плывут облака. Местный врач был не в состоянии поставить точный диагноз его заболевания, поэтому только дал совет держать в тепле ноги Павлуни, а также обратиться к областному врачу.
Мальчик с интересом и восторгом наблюдал, как за окном его отец мастерит скворечник, а затем закрепляет его на высоком дереве. Мальчик лёжа на кровати, часами наблюдал, как сперва пара птиц устраивали гнездо в скворечнике, а потом ожидали появления птенцов. Самым душещипательным моментом в истории становится эпизод, когда неожиданно скворечник падает на землю, и птичьи яйца разбиваются. В этот момент Павлуня превозмогает свою немочь, бежит на улицу, чтобы спасти разорённое гнездо. Отец начинает утешать его, говоря, что скворцы заново совьют своё гнездо и будут высиживать птенцов. Рассказ 'Скворцы' показывает нам заботу друг о друге близких людей.
Так как любовь, доброта и сострадание к живым существам - это основополагающие признаки правильной семьи. Как раз на этом моменте автор и акцентирует внимание читателя, тем самым показывая нам, какой правильная семья должна быть!
СКВОРЦЫ В субботу мать вымыла пол и застелила его чистыми полосатыми половиками. А еще она взяла мелкого песочку, положила его на мокрую тряпку и долго терла медный самовар, потом переставила кровать вместе с Павлуней на новое место, поближе к окну. – Лежи, Павлуня, лежи, голубчик, – она подоткнула под Павлунины бока теплое одеяло и вскоре ушла на колхозную работу. Павлуне хотелось поглядеть на самовар, как он светится, но самовар стоял в шкафу, а встать Павлуня не мог. Всю зиму у Павлуни болели ноги, и он лежал все время в кровати. «Наверно, – думает Павлуня, – наверно, сейчас в шкафу светло от самовара, только ведь как узнаешь? Если откроешь дверку, то свет из избы сразу в шкаф напускается, а ежели не откроешь, то не видно, темно в шкафу или светло.
Наверно, светло, потому что уж очень самовар блестит после того, как его мама начистила». Еще Павлуне хочется поглядеть свои валенки. Но об этом тоже нечего было и мечтать, потому что, во-первых, не встать с кровати, а во-вторых, валенки были заперты в чулане, вместе с отцовым новым пиджаком. Павлуня помнит, как отец купил ему валенки и принес домой. Но Павлуня уже тогда болел и в школу не ходил, а валенки тоже всю зиму зря пролежали.
Размышляя обо всем этом, Павлуня чуть не забыл, что кровать переставлена ближе к окну. Он повернул голову и сразу увидел синее небо. Там же висела большая прозрачная сосулька: она намерзла на карнизе и была похожа на штык. Павлуня увидел, как на ее остром кончике копилась капля золотистой воды, копилась, копилась, стала тяжелее себя и полетела вниз. Павлуне стало весело. Снег в огороде был белый, белый, небо вверху такое синее, как обложка на тетрадочке, которую только-только выдали и на которой не поставлено еще ни одной буковки, а не то что фамилии. Дальше за огородом, под горой, была река.
Она еще вся заметена снегом, снег и на крышах, на грядках, и на лужке тоже не было еще ни одной проталины. Павлуня увидел, как дрожит от ветра торчащий из снега стебель прошлогоднего репейника, и догадался, что на улице еще холодно, хотя и капает с застрехов. «Снегу наворотило, – думает Павлуня, – столько снегу не скоро растает.
На одной нашей крыше, наверно, пудов двенадцать, а то, может, и больше». На этом месте Павлуня вспомнил, как прошлой весной отец скидывал снег с крыши. Деревянной лопатой он нарезал большущие глыбы. Такая глыба сперва тихо трогалась с места, а потом шумно ползла по крыше и – бух!
Когда на крыше осталась одна такая глыба, отец сбросил вниз лопату, а сам сел верхом на последнюю глыбу и поехал с крыши. Павлуня увидел, как отец шлепнулся в снег почти по шейку. Тогда они долго вместе с отцом хохотали, и Павлуня решил твердо, что на будущую зиму сам будет скидывать снег и тоже прокатится на последней глыбе. Но теперь было ясно, что это дело не сбудется. Если Павлуня и выздоровеет к теплу, то либо уже снег растает, либо мать все равно не пустит на улицу. Недаром фельдшер Иван Яковлевич говорил, что надо греть ноги и все время сидеть в тепле.
Еще он говорил о том, чтобы свозить Павлуню в областную больницу, да где там! Отцу с матерью и так все некогда, да и денег надо порядочно, чтобы ехать. За такими мыслями Павлуня задремал и не слышал, как хлопнули ворота с улицы. В избу вошел отец и положил у дверей под кровать какую-то круглую штуковину. – Папка, чего это ты принес? – спросил Павлуня. – Лежи, лежи, это фильтр масляный, – сказал отец, снял свою блестящую фуфайку и начал мыться из рукомойника. – Это, брат, знаешь, вроде сита, масло сквозь него проходит и очищается от всяких примесей.
– А почему в масле примесь? – Ну, брат, всяко бывает.
– Ох, папка, папка. Павлуня хотел еще что-то сказать, но не сказал, а потрогал жесткие отцовы пальцы. От них пахло трактором и снегом.
– Всяко, брат Павлуня, бывает, – повторил отец, – в любой жидкости примеси есть. Павлуня вздохнул, а отец пошабарошил у него на голове, как раз в том месте, где пониже макушки сходились и закручивались воронкой Павлунины волосята. Вскоре пришла мать и стали ужинать.
Павлуня не считал, сколько прошло дней. Однажды, взглянув на улицу, он увидел, что в одном месте на грядках снег стаял и от этого там зачернела земля. На реке, под горой, тоже зачернело что-то в двух местах. Через день проталина на грядках стала еще больше, темные места на реке слились в одно место, а мать выставила одну зимнюю раму. В избе стало больше места и запахло чем-то свежим. Пришел с работы отец, как всегда, вымылся и после ужина, когда стемнелось, зажег большую десятилинейную лампу. – Ты, Павлуня, как думаешь, сегодня начнем или еще погодим немножко?
– Давай уж, папка, начнем! – Ну, ладно, только ты не вставай, а гляди с кровати, не велел тебе вставать Иван Яковлевич.
– Все не велел, не велел. Отец принес в избу широкую доску, топор, ножовку с рубанком и долото с молотком. Сначала он выстрогал доску добела с обеих сторон, потом карандашом расчертил ее и перепилил по черточкам. Получились четыре продолговатые доски, одна маленькая квадратная и одна длиннее всех.
Как раз в это время вскипел самовар. Мать велела прикончить стукоток и стала выставлять из шкафа чашки и блюдца. Отец сложил выстроганные дощечки, собрал инструмент.
– Придется, Павлуня, до завтрева отложить! Давай, брат, спать пока. Павлуня стал спать, он натянул одеяло так, чтобы закрыть ухо, потому что никогда не уснешь, если ухо торчит на воле. В эту ночь Павлуня спал крепче и счастливее. Он еле дождался того времени, когда отец вновь пришел с работы и вымылся. Не дожидаясь ужина, отец взялся опять за дело. Павлуня видел, как он химическим карандашом нарисовал на одной доске кружок и начал его выдалбливать.
Так-так – стучал два раза молоток, и каждый раз отец выламывал кусочек дерева. Наконец дырка в доске была продолблена, отец ножиком зачистил ее края и начал сколачивать скворешник. Последнюю квадратную дощечку он использовал для дна, а самую длинную – для крыши. – Мы уж, Павлуня, на один скат будем делать. Отец приколотил крышу и под самую дырку приделал небольшую дощечку, чтобы скворцам было где сидеть. – Больно, папка, мало места на этой дощечке. Свалится скворец с верхотуры.
Может, и маловато. Ну, мы еще что-нибудь придумаем. И отец пошел на улицу и вернулся с большой черемуховой веткой в руках. – Во, Павлуня.
Павлуня, конечно, согласился: – Ты, папка, молодец, здорово ты, папка, выдумал!Скворешник вышел хороший. Очень даже хороший. От него пахло смолой и черемуховой веткой, щелей не было: проверяли даже на свет. Отец тут же пошел в огород.
Павлуня видел, как он нашел самую длинную жердь и приколотил к ней скворешник с веткой. Как раз напротив Павлуниного окошка, на той стороне грядок, был сруб старой картофельной ямы.
Отец поддолбил обухом топора лед под углом сруба, уткнул туда один конец жерди и начал с натугой поднимать жердь и ставить ее на попа. Скворешник с веткой закачался так высоко, что Павлуня тоже только головой покачал. Он с тревогой наблюдал, как отец осторожно поворачивает жердь так, чтобы скворешник стал крыльцом в южную сторону. Потом отец плотно прикрутил жердь проволокой к зауголку ямы и потом еще вбил три длинных гвоздя для надежности. Павлуня глядел на новый скворешник, раскрыв рот.
Скворешник покачивался в синем небе, а небо за ним было бесконечным, чистым и, наверное, теплым, потому что уж очень весело барабанила с крыши золотая от солнца вода. В это время у Павлуни закружилась голова, и он от слабости положил голову на подушку.
На улице, наверное, начиналась взаправдашняя весна. Прошло еще несколько дней, а скворцов не было. Уже вся река ясно обозначилась под снегом, пропитавшимся насквозь водой, уже грядки под окном совсем обнажились, а снег потемнел.
На лужке, где была горушка с репейниками, тоже появилась проталина, на свет глянула серая прошлогодняя отава. Отец теперь совсем редко бывал дома. Уже целую неделю он ремонтировал свой трактор С-80 и мать посылала ему пироги в корзинке. Павлуня скучал по отцу и говорил иногда про себя: «Эх, папка, папка». Павлуня по-прежнему не вставал с кровати. По ночам он спал, а днем читал букварь или глядел в окно.
Других книжек не было, жаль, что эта зима зря прошла. А на ручье сейчас наверняка ребята делают мельницу.
Мельница, конечно, не настоящая, но крутилась быстро и работала, пока вода на ручье совсем не исчезала. Вообще-то Павлуне грустно. Он заснул вечером, и ему приснилось лето.
Он будто бы ел сладкие гигли и сам, на своих ногах, бегал на реку ловить силетков. Силетки – это такие маленькие щучки. Они всегда стоят на мелких местах и, видно, греются на солнышке. Павлуня сорвал длинную травинку-полину, сделал из нее силышко и начал силить силетка. Потом вдруг полина стала обычной ивовой веткой, а вместо силетка на воде заплавала утка и закрякала: кря-кря, кря-кря. От этого Павлуня и пробудился.
Никакая это была и не утка, а просто было утро, и мама большим ножиком щепала березовую лучину. Спать Павлуня уже не стал, а начал глядеть, как мать растопляет печь. – Гляди-ко, кто прилетел-то, – сказала она Павлуне, когда рассвело. Павлуня посмотрел в окно и обомлел. На грядках и на вытаявшем лужке прыгали скворцы. Павлуня начал их считать, но все сбивался со счета.
Скворцы были черные с чернильным отливом, востроносые и веселые. Они что-то искали в прошлогодней траве. Вдруг один из них взлетел и, быстро перебирая крыльями, сел на скворешник. Павлуня так и замер. Скворец держал в носу травинку.
– Гляди, гляди, полез туда, мам, полез! – закричал Павлуня тоненьким слабым голосом. – Во! Весь день Павлуня смотрел на скворцов, и весь день они искали чего-то на лужке, то и дело взлетали и прыгали, а двое поочередно исчезали в черном кружке скворешника. В обед пришла мать и выставила еще одну раму, как раз напротив Павлуниной постели. Теперь глядеть стало еще лучше, и Павлуня услышал скворчиные голоса. Два скворца, которые поселились в скворешне, без передышки летали на лужок, и Павлуня никак не мог уследить за ними, потому что на лужок летали и другие скворцы. «А где же остальные будут жить? – подумал он. – Ведь скворешник-то один».
Правда, в деревне есть еще скворешник на Гурихиной черемухе, но тот скворешник старый, и в нем холодно, а Павлуня на собственном опыте знал, что такое простуда. Теперь Павлуня каждое утро просыпался вместе с матерью и все время смотрел на скворцов. Он ни разу не мог проснуться раньше их: они все время были в работе – такие уж попались скворцы.
Скоро они перестали таскать сухие травинки, а летали с чем-то другим, наверное с червяками. Снег почти весь растаял, солнышко пекло хорошо, река под горой так разлилась, что вода подступила к самым баням. Павлуня с утра глядел в окошко. Теперь летал больше один скворец. Слетает на лужок, сядет на черемуховую ветку или на крышу скворешника и давай что есть мочи трепыхать крыльями. Потом утихомирится, поведет носом и пустит такую свистулю, что залюбуешься. Да что Павлуня, даже пожилая Гуриха, которая каждый день ходит за водой мимо скворешника, и та после такой свистули останавливается.
Сегодня Павлуне еще больше захотелось на улицу. Гуриха с ведрами давно уже прошла туда и обратно, солнышко повернулось из-за хлева и глядело в самые окна. По тому как рябилась вода в лужице, между грядок, Павлуня понял, что на улице хоть и солнышко, но ветрено. Скворешник раскачивался на ветру. Скворцы занимались своим обычным делом. Павлуня повернулся на другой бок и, подперев подбородок ладонью, высматривал своего скворца. Скворчиха сидела, наверно, в скворешнике, а хозяин куда-то улетел.
«Куда он мог улететь? Может, ко скотному двору?» Только так подумал Павлуня, как вдруг почувствовал, что весь похолодел: от сильного ветра скворешник качнулся, жердь выгнулась и вместе со скворешником повалилась к земле. – Мама! – закричал Павлуня и заметался по кровати. Павлуня не помнил, как он очутился на полу. Еле переставляя ноги, он начал искать что-нибудь обуть.
Как назло, ничего не было. Наконец, он отыскал за печкой старые отцовские катанки, надел их, надел материн казачок, а шапка еще с осени висела на гвоздике около часов. Ковыляя и размазывая рукавом слезы, выбрался за порог и еле открыл ворота в огород. Его охватило холодным весенним ветром, голова опять закружилась. Шлепая по воде прямо в катанках, Павлуня наконец обогнул хлев. Катанки промокли, ноги не слушались.
Тут Павлуня увидел скворешник. Лежал он на грядках окошечком вниз, черемуховая ветка, прибитая к нему, сломалась, а Гурихин кот подкрадывался к скворешнику из-за хлева. – Уходи, дурак! – вне себя закричал коту Павлуня, потом заплакал, схватил с грядки камень и бросил в кота. Камень не долетел до кота, но кот равнодушно понюхал воздух своей усатой мордой и не спеша пошел обратно.
Скворцов не было поблизости, и Павлуня, вздрагивая плечами и ничего не видя, подковылял поближе. Он чувствовал, что случилась беда, что все кончено. Дрожа от горя и холода, мальчик просунул тоненькую исхудалую руку в дырку скворешника. Там никого не было: на мокрых пальцах он увидел осколки небесной, в пятнышках, тонкой скорлупы скворчиных яичек. Больше Павлуня ничего не помнил, небо с облаками опрокинулось куда-то и поплыло, что-то непоправимое и страшное навалилось на Павлуню, и перед глазами его все синела небесная прозрачность крохотных скворчиных яичек. Очнулся Павлуня на руках у отца.
Мальчик увидел загорелую отцовскую шею и заплакал еще сильнее. – Ну, что же ты, брат, ну, Павлуня, – говорил отец, – она еще накладет яичек, не плачь. А скворешник мы опять поставим, сделаем крепче.
Отец нес Павлуню по грядкам. Павлуня слушал его, но успокоиться не мог никак, и плечи его вздрагивали. –.Понимаешь, был бы я дома, я бы закрепил жердь, а тут, видишь, сеять надо, пахать. Ну, не плачь, не плачь, Павлуня, ты, брат, сам знаешь. Вот она опять прилетит и накладет новых яичек. А мы с тобой, как только сев пройдет да потеплее будет, к областному врачу поедем.
Ну перестань, брат. Павлуня прижался мокрым лицом к щетинистой отцовской щеке. – Папка, – глотая слезы, сказал он, – а она опять накладет яичек? – Ну, конечно, новых накладет. Вот я сейчас тебя уложу и опять поставлю скворешник.
Рассказ Скворцы Белов Полная Версия
Скворцы, они такие, обязательно новых яичек накладут. А летом обязательно мы к врачу поедем и ботинки тебе новые купим. Павлуню уложили на печь, у него был жар. Отец вновь поставил скворешник. Но скворешник стоял одиноко, скворцы не прилетали.
Рассказ Скворцы Белов Краткое Содержание
Они улетели куда-то очень далеко, может, за реку, и, наверное, прилетят только завтра.